 |
| Сергей КУЗНЕЦОВ |
Первая статья посвящена обзору и анализу уже исследовавшемуся, но не полностью прочитанному собранию из Музея архитектуры имени А. В. Щусева, и
развивает мысли автора из книги «Образ храма русского ампира». Там она является первой частью третьей главы, посвященной образцовым проектам храмов, их генезису и бытованию. Темпорологическая игра, как называет автор свои упражнения в иконологии а ля Панофский, безусловно, визитная карточка и конек Путятина-исследователя. Мы отмечаем это при абсолютно новой интерпретации усадьбы «Знаменское-Раек», к которой он обращается попутно, но именно этим и создавая «львовское кольцо», которое уже было отмечено. Как же он увидел знаменитый памятник? «Генеральский усадебный дом оказывался как бы обстроенным вокруг древнего храма Геракла – античного покровителя воинов и аллегорического персонажа, олицетворявшего в эпоху Просвещения доблесть, честь и, как и в раннехристианские времена, – героизм добродетели». Другой вывод, сделанный после рассмотрения восьмихорного» или «восьмигранного» храма гласит: «внешне простая ротонда с прямоугольными окнами и двухколонными портиками-эдикулами, форма очень распространенная в русской церковной архитектуре эпохи классицизма, воспринималась образованными архитекторами и паломниками (путешественниками) как часть древнехристианского наследия Рима». Таким образом, исследователь рассматривает всю церковную архитектуру русского классицизма как постантичную.
Вторая часть книги посвящена подробному рассмотрению двух из важнейших сооружений усадьбы архитектора – церкви-усыпальницы и погреба-пирамиды. Здесь автор предстает перед нами не только как исследователь, но как страстный защитник архитектурного наследия (каким он действительно и является). Ранее широко известен стал его доклад на XVII Международных образовательных Рождественских чтения «Надо ли разрушать церковь-усыпальницу архитектора Н. А. Львова?». Рассуждая о Воскресенской ротонде-усыпальнице в Никольском-Черенчицах в связи с образом солнца, Путятин приходит к выводу о том, что надо основываться на том, что её положение в усадьбе находилось там, где восходило физическое солнце. И называть эту церковь «храмом солнца» естественно в смысле указания на Христа в символическом образе «Солнца правды», отражённом в поэтическом тексте тропаря Рождеству Христову. Известно, что слухи о масонской характере постройки воспрепятствовали ее воцерковлению, если можно так выразиться.
Сохранившиеся первоначальные росписи верхней камеры пирамиды в Никольском дают автору ключ к расшифровке значения павильона. Нижний подземный ярус, по его мнению, сделан по образцу этрусских гробниц-тумулусов с входными коридорами-дромосами. Вход в дромос обрамлен аркой из диких камней, а со стороны дома дикие камни даже вздымаются из-под земли проявляя существо основания гладкой белой пирамиды. Средняя камера, находящаяся в теле пирамиды, явно напоминает о римских гробницах (в частности, о пирамиде Цестия республиканского времени) с арочными нишами loculi для помещения саркофагов или урн. Тогда как верхняя камера навеяна впечатлениями от раннехристианских гробниц в катакомбах, исторически принадлежащих к Новой эре, т.е. находящихся в другой системе отсчета времени. В контексте исторических и символических смыслов эпохи Просвещения павильон-погреб оказывается воображаемой гробницей европейской культуры и являет ее историческое восхождение от первоначального темного, неотесанного состояния через культурные и научно-технические достижения цивилизации к высшему свету духовной жизни. Ее реальным образом ученый видит в поставленной на холме по другую сторону от усадебного дома Воскресенской церкви-ротонде, которая является уже не воображаемой, но настоящей гробницей владельца усадьбы и его потомков.
Заключительный раздел издания знакомит нас с путешествием Гёте в Италию в 1786-1788 годах (в основном, это фрагменты текста его записок, где упоминаются памятники Палладио). Перед нами рассказ о том, как великий зодчий исправил готический вкус знаменитого поэта. «Палладио показал мне … путь ко всем искусствам и к самой жизни» - восклицает Гете, который переходит в «классическую веру» - стилю, который «ничего общего не имеет с нашими готическими украшениями — нахохленными святыми на консолях, взгроможденных одна над другой, с нашими колоннами, смахивающими на курительные трубки, с остроконечными башенками и зубчатыми цветочными гирляндами,— от них я, слава богу, избавился на веки вечные!». Так, или почти так мог говорить Львов, который побывал в благословенной стране в 1781 году и появляется вновь в тексте доклада об образе Парфенона, прочитанном на конференции «Античное наследие в европейской культуре XVIII века» в Останкино в 2010 году. При всей разности фигур, два паломничества сближает/cоединяет между собой Палладио.
Русские архитекторы стали применять дорический ордер без баз в церковных постройках, связанных с «Греческим проектом». Например, Софийский собор в Царском Селе получил вполне «греческие» портики, с весьма массивным антаблементом и низкими фронтонами, очень похожими на древнегреческие храмы классической эпохи. Более «археологизированный» ордер представил Н.А. Львов во внешнем оформлении Иосифовского собора в Могилеве. Несмотря на известное авторское сравнение этого собора с «храмами пестумскими», его ордер, как утверждает автор, ближе к памятникам Афин: Парфенону, Пропилеям и храму Гефеста. Исходя из этого он заключает, что храм для русского классицизма (и, в частности, для сакральных зданий) стал визуальным образцом архитектурной добродетели. По мнению Путятина, именно этими идеями руководствовался Н.А. Львов, подавший будущему президенту Академии художеств А.Н. Оленину идею для заставки к оде «Царевне Фелице» Г.Р. Державина. Молодая женщина в длинном платье с покрывалом на голове левой рукой помогает маленькому мальчику, взбирающемуся за ней на гору, а правой – указывает цель их восхождения – греческий дорический храм, на фронтоне которого начертано: «К безсмертию». Что же. Бессмертия желает любой, кто пытается распространять свои мысли посредством книг, но лишь лучшие работы переходят из поколения в поколение. Представляемый здесь том, полагаю, останется в доступности, ибо вписывается в ряд занимающих И. Е. Путятина раздумий над судьбами русского храмового классицизма. Связующая едва ли все, в любом случае не только собранные в «Этюды…» сочинения нить - это, без сомнения, Н. А. Львов как некий создатель, наряду с Дж. Кваренги, В. И. Баженовым и М. И. Казаковым, этого храмового классицизма. Хотя многие исследователи кокетливо-лениво уходят от подобной деятельности, считая ее рутинной, в защите диссертаций, безусловно, есть смысл. Получив документальное, и статусное, подтверждение своих научных заслуг, ученый, по крайней мере, в первые последующие годы производит много полезного и ценного. Новая книга доктора искусствоведения И. Е. Путятина тому подтверждение. Называя ее этюдами он хотел сравниться с Э. Панофским (его «Studies in Iconology: Humanist Themes in the Art of the Renaissance» четыре года назад переведены на русский язык). Позволив себе сопоставление путешествий Гете и Львова по Италии и назвав собрание сочинений «Храм. Классицизм. Львов», или «Античность. Палладио. Львов», едва ли бы ученый проиграл. При его плодовитости у него есть как энергия для переиздания/переизданий, которые мы будем ждать. Дай ему, Бог, время и случай.
Сергей Кузнецов,
Доктор исторических наук, кандидат искусствоведения
Заведующий сектором изучения истории Строгановского дворца, Русский музей.
Книгу можно приобрести в киоске Института Искусствознания. Москва, Козицкий пер., д. 5.,
тел: +7917 5019143
+7917 5048126
e-mail: iliaczerny@gmail.com
Другие публикации С. Кузнецова:
- Новейший путеводитель по Строгановскому дворцу / Сост. С. Кузнецов. — СПб.: Б. С. К., 1995. — 77 с. — ISBN 5-88925-001-9
- Неизвестный Левицкий. Портретное творчество живописца в контексте петербургского мифа. — СПб., 1996.
- Дворцы Строгановых. — СПб.: ООО «Алмаз», 1998. — 160 с.
- Пусть Франция поучит нас «танцовать». Создание Строгоновского дворца в Петербурге и своеобразие придворной культуры России в первой половине XVIII века. — СПб., 2003. — 512 c. — ISBN 5-303-001090-1
- Не хуже Томона. Государственная, меценатская, собирательская деятельность рода Строгоновых в 1771—1817 гг. и формирование имперского облика Санкт-Петербурга. — СПБ.: Нестор, 2006—447 с — ISBN 5-303-00293-4
- Дворцы и дома Строгоновых. Три века истории. — М-СПб: Центрполиграф, МиМ-Дельта, 2008. — 319 с — ISBN 978-5-9524-3471-4
- Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари. [Марьино]. — М-СПб: Центрполиграф, 2012. — 558 с — ISBN 978-5-227-03730-5
- Строгоновский сад. О почти исчезнувшем памятнике. — СПб: Коло, 2012. — 304 с — ISBN 978-5-901841-94-5
- Строгановский дворец. — СПб: Palace Editions, 2012. — 72 c — ISBN 978-593332-422-1
пер. на англ. язык. Stroganoff Palace — ISBN 978-3-86384-034-1
No comments:
Post a Comment